Поднебесные Зубья

Г-та Кузбасс (1999) N 013 (26.01.99)

 имя

Жизнь без перекатов, изгибов и изломов — что кардиограмма сердца: прямая линия — это смерть. Николай Дмитриевич усвоил это на одном из тех поворотов, что изрядно помотали его за полвека.

Пунктир его жизненного маршрута увязал одной нитью бесшабашного рабочего паренька и степенного руководителя шести угольных предприятий: трех шахт, одного разреза и двух обогатительных фабрик, что входят ныне в Междуреченскую угольную компанию. Как зарубки на память, на лацкане пиджака светятся “Шахтерская Слава” всех трех степеней и медаль Ордена “За заслуги перед Отечеством” II степени, полученного из рук губернатора А.Г. Тулеева.

— Времена нынче такие, что жить лучше в компаниях, — улыбается Н. Д. Рубан. — Одиночек, хоть и талантливых, гнут первые же порывы экономических ветров. И когда полтора года назад мы задумали крепкое угольное объединение, в состав которого вошли бы и убыточные предприятия, твердо знали: и их на ноги поставим, и рентабельным горизонты раздвинем. Большой семьей легче держать удар.

Цену этой истине Николай Рубан знает не понаслышке. Семеро по лавкам — как раз его детство. Рос он в Белове. Отец работал на автобазе, мать — все время с ними. Надо сказать, что карты судьбы выпали ему родиться в “золотой середине”: брат и две сестры появились на свет до него, сестра и два брата — после. Оттого, наверное, решительность перед старшими сочетается в нем с заботой о младших и поныне.

Жили небогато, хоть и держали корову, поросят, мелкую живность. Но зато дружно. Так всегда в больших семьях: стоит матери за столом сказать, что хлеба нынче мало, и будь уверен — после обеда он всегда останется, каждый старался уступить другому.

— Первая встреча с ним запомнилась на всю жизнь, — вспоминает Михаил Михайлович Шевалье, “хозяин” Поднебесных Зубьев, руководитель Междуреченской станции юных туристов. — Произошла она неожиданно, но, как сейчас понимаю, в этом был какой-то особый знак судьбы — так развернуть события, чтобы уверовать мне и двадцати моим походным “гаврошам” в истинное людское бескорыстие.

Тогда с группой сирот мы разбили лагерь у подножия Малого Зуба. Собирались варить обед, как вдруг горы раздвинул рокот вертолета. Выбрав площадку, он сел метрах в сорока от нас. Из “брюха” высыпало человек десять, двое — к костру: “Как живете, пацаны?” Мои молчат — у них сейчас все мысли о еде. По-своему расшифровав красноречивые взгляды ребят, один из визитеров отошел к вертолету и через минуту вернулся с огромным мешком. Раз — и на разложенный полиэтилен вывалилась целая гора дефицитных по тем временам мандаринов, яблок и бананов. Мои онемели. Их в семьях досыта хлебом-то никогда не кормили, а тут... Тот праздник устроил, как выяснилось, тогдашний директор ЦОФ “Кузбасская” Николай Рубан. Они везли в горы какую-то московскую комиссию...

Сейчас, когда начальники только учатся великому искусству делиться, пусть делают это так же бескорыстно, как Рубан.

Большой и сильный должен быть добрым и щедрым — таков девиз всех богатырей духа. Кстати, ни ростом, ни силушкой мать-природа его не обидела. В 14 лет на покосе он обходил мужиков. Те в спину глядят — наглый! И пусть потом коростой мозолей покрывались руки, чувство, что ты хоть на локоть впереди всех, сладко кружило голову.

Эти пьянящие дрожжи лидерства бродили в нем всегда. И когда на год раньше сверстников вступил в комсомол (своего активиста отстаивала тогда вся школа). И когда единственным со двора мальчишкой попал в шахтерскую сборную по хоккею (“подкашивая” клюшкой так, что попал в основной состав сборной города). Да и когда, будучи самым молодым начальником смены на своей “Сибири”, несколько лет подряд выводил комсомольскую бригаду в лидеры соревнования.

Казалось, вместе с ним на производство ворвалось новое время: смелей, глазастей. Как будто открыли форточку для свежего ветра. Люди зажигались об этот неуемный характер, как спички о коробок.

Руководя строительством ЦОФ “Кузбасская”, как-то услышал от гостей с Печоры: “Зачем тебе пуск в рекордные сроки? Столько недоделок. Нет, мы у себя хоть и имеем лучшую готовность, но погодим с вводом год-полтора, пока не выдавим из государства все причитающиеся стройке лимиты”.

Фабрику рубан тогда запустил через месяц. А через два уже платил коллективу деньги с выпущенного концентрата. А огрехи строителей “доводили до ума” по ходу дела. Кстати, через три года в министерстве вновь встретил этих печорских “кукушат” — денег в клювик им так никто и не положил.

Нет, затянувшиеся сериалы — не его жанр.

— Самое верное в жизни — не перекладывать свою ношу на чужие плечи.

— С коллективом, как с садом, управляйся бережно. Без нужды саженцы не дергай — каждый расцветет в свое время. А плодоносят деревья всегда на одном месте — так говаривал его наставник, тогдашний директор объединения “Кузбассуглеобогащение”, а ныне пенсионер Леонид Анатольевич Либер. Кадры тот менял крайне редко. Как, впрочем, и Николай Дмитриевич сегодня.

Людей магнитом влечет к нему самой природой заложенное чувство справедливости. Оно настолько самобытно в нем, ершисто и выпукло, что вгрызается в повседневность с яростью уличного задиры.

— Помню, в армии Рубан намял бока ротному, — смеется закадычный институтский друг, технический директор “Междуреченскугля” Владимир Пуртов. — Служили мы в Ленинакане, недалеко от границы. Быт, конечно, суровый, ну а мы, молодые, бесшабашные лейтенанты — командиры взводов, — свежеиспеченный комсостав из кузбасского политехнического. Командир роты заносчивый был. За глаза его все ругали, но на рожон, сами понимаете, лезть — себе дороже. А вот Рубан не побоялся. После очередной истерики ротного он на дуэль его вызывать не стал, просто вмазал пару раз по физиономии. тут мы, понятно, — за него горой, так что командиру, чтобы его арестовать, пришлось весь караул с гауптвахты вызвать. Отмотал Рубан 10 суток на “губе” как кум королю: в полку его знали — чуть не “птичье молоко” каждый день носили.

А сам “виновник” по прошествии стольких лет только руками разводит:

— Я не за себя, я-то как раз все снесу. Но не хочу, чтобы на моей спине других бить учили.

Офицером от солдатской доли не бегал: меньше ценных советов давал, больше сам за лопату брался, а вернувшись на производство, за год освоил четыре рабочих профессии. Зато, говорит, теперь перед работягами не заискиваю, как некоторые начальнички (а все потому, что “через ступеньку шагали”). По его разумению выходит, что руководителю не одну робу нужно сменить, чтобы потом белый воротничок надеть.

Ну, а сами работяги знают: перед Рубаном “дурочку запускать” — дело зряшное — враз раскусит. Ему хоть свет гаси — по фабрике с закрытыми глазами пройдет, да еще попутно определит, чей агрегат в цехе “чихает”. Раз чисто по наитию дозировал шихту, сверил с нормативами — все присадки до грамма совпали.

— Профессионал, — итожит электрослесарь Владимир Гусев. — Вроде в начальники выбился, а спесью ихней не заразился. Видать, в рабочей спецуре так потом просолился, что энта бацилла его за версту чует.

— У рубановского слова здесь своя цена, особая, — вторит технолог Юрий Чарин, — банк под это слово может кредит давать. Может, потому и прикипели к нему многие, работая вместе не один десяток лет.

Эту золотую россыпь оценок на суетливом базаре жизни не купишь, не выменяешь. Авторитет руководитель “намывает” годами.

— У нас мужики смеются: Чего больше всего хочется, когда лезешь вверх?

— Плюнуть вниз! — говорит Игорь Ритников из цеха обогащения. — Так вот я не знаю ни одного человека, на кого Николай Дмитриевич плюнул бы сверху. Да, спрос — на всю катушку. Но ведь у нас производство, а не институт благородных девиц. Зато и помогает не полумерами. Заведено так было: если финансовый тупик, иди к рубану. В лучшие годы и квартиры получали, и машины, и бартер там разный. Сейчас куда сложнее, но ссуды, знаю, дают. Главное, зарплату на фабрике выплачивают без задержек. По нынешним временам за одно это директорам ордена давать нужно.

Сейчас, когда социальный мир так хрупок, у руководителя должен быть талант не добавлять к хору недовольных новые голоса. Ведь они, не задумываясь, сыграют панихиду на карьере любого начальника.

— Сделать так, чтобы человек даже после банального сокращения кадров не чувствовал себя выгнанной со двора собакой, — может, для иного начальника и есть самое главное дело в жизни, — посетовал как-то Н.Д. Рубан, вернувшись с заседания совета директоров “Междуреченскугля”. — Меня всегда тянуло к людям, от которых конфликты отскакивают. Сколько мира излучали глаза моей матери! Они не видели много денег, не видели белоснежных смокингов и пальмовых пляжей — много чего в жизни им заменили наши ребячьи шалости. Но в этих глазах всегда сияло счастье.

Возглавив полтора года назад “Междуреченскуголь”, А. Рубан добился небывалого: без хирургического скальпеля создал организм, где рентабельная часть не отторгает убыточную. Экономически больные и здоровые клетки живут за счет собственных ресурсов, питая единую финансовую систему компании. Без кислородной подушки перераспределения уже в этом году планируется излечить от дистрофии шахту “Усинская”, а всем предприятиям — нарастить производственный “жирок”.

...Как часто память интуитивно возвращает нас в детство, на краткий миг даря давно забытое ощущение гармонии. Не ее ли чудотворный источник мы ищем всю жизнь, опаленные вечной борьбой с обстоятельствами? Чтобы, припав на секунду и утолив приступ духовной жажды, вновь ринуться на трудности.

— Мое первое ощущение детства, — светлеет Николай Дмитриевич, — мир словно залит солнцем до краев. Ароматы лета и скрип патефонной иглы. Бесконечно длинный стол, край которого исчезает в зелени соседского сада. дымит казанок с картошкой, на столе огурцы, помидоры, лук. гуляет вся улица. В складчину. Столы всех мастей — колченогие, круглые, квадратные — сдвинуты вдоль дороги в один ряд. Вокруг веселье, смех, песни, будто купаешься в счастливой атмосфере единения. Послевоенные праздники, небывалая легкость жизни...

На пятом десятке судьба подарила ему двух чудных дочек-близняшек. “Семья — тот бункер, куда прячусь во время крупных бомбардировок”. Минута, другая — и вернулась гармония мира и та давнишняя легкость жизни. И опять ты молод.

Евгений МАТУЩАК.
г. Междуреченск.
НА СНИМКЕ: генеральный директор Междуреченской угольной компании Н.Д. Рубан.